Стоцкий Юлий-Игорь
г. Берлин
ТРЕТЬЕ МЕСТО В НОМИНАЦИИ «ПРОЗА»
АРА
(порода африканского попугая)
Non-fiction story
Я – художник. Не «художник слова» и не «художник архитектуры эффективных антивирусных программ». Просто художник. Живописец. Временами шикую, и тогда друзья, в числе около десяти, живут и неделю, и другую в нашей квартире, стол – за мной. Но это – когда удаётся продать картину. А временами стою у ларька и «стреляю» по 50 копеек (12 euro-cent), чтобы купить хлеба и таких противных, но дешёвых бульонных кубиков. «Стреляешь» по 50 копеек – дают 5 рублей. Это увлекательное действие называется по-русски ASK. То бишь, по-английски. Называлось бы по-китайски, - суть была бы та же… Главное, чтобы «аск» шёл успешно. Но мне тут фартит. Наверное, моя колоритная борода, «истинно художническая», так действует.
Есть семья. Любимые и любящие жена, дочь и сын. Но самая любимая мною женщина – это моя Муза. Навещает. Так что я – счастлив.
В то морозное январское утро 2004 года, когда русский холод брал приступом и измором русские энергосистемы, я поехал в Центральный дом художника (ЦДХ), что на Крымском Валу, на вернисаж друга-художника. И не только в знак приличия и как дань дружбе, но и потому, что действительно интересная экспозиция - и классика есть, и новаторство.
Но на вернисаж в тот день я не попал. Толпа около ЦДХ была явно возбуждена сильнее, чем это могут вызвать полотна, даже гениальные!
Толпа вокруг дерева. Подхожу, смотрю. И вот на дереве, на старом тополе, на одной из самых высоких веток, сидит красавец-попугай самой крупной породы ара, почти в метр ростом! Зима ведь, мороз, дубу даст! А он так с вызовом орёт:
- Нажрррались, тварри!
А потом сменил пластинку, и так вот, ласково:
- Брысь под лавку, урод!!!
А сам уже весь дрожит от холода, хорошо видно. Поскольку никто из галдящей толпы не проявлял никаких осмысленных позитивных намерений, то спасти птицу решил я. Но как залезть на дерево, всё обледеневшее, да к тому же первые метров семь от земли без единой ветки?
А птица мёрзнет, попугайчик мой. Мой? Уже мой? Почему мой?! И тут я вспомнил, по «ящику» как-то показывали, как негры лазят на пальмы. Скинул сапоги-«казаки» - и вперёд, то есть вверх! Попугай, как ни странно, сразу дался мне в руки. А когда я, под восторженную овацию толпы, спустился с дерева с Арой на руках, он повернул ко мне свою большую голову с многоцветным хохолком и нежно так сказал:
- Спа-сибо, па-па, па-па!
На вернисаж я уже, естественно, не пошёл, повёз Ару домой. В метро меня с попугаем на плече не пустили.
- Да почему? - возмутился я, - мирная птица.
Тут выступила мирная птица:
- Пррочь, урод!!
Контролёрша заорала дурным голосом и дунула со своего поста вниз по лестнице.
- Пррочччь! - подгоняла её птичка. Я счёл за благо ретироваться.
- Ну и воспитание у тебя! От кого улетел-то?
- Тварррь! - проскрипел новый друг, и я не стал уточнять, к кому это определение относится.
Пришлось ловить «тачку». ***
Дома радости детей не было предела. Попугай - красивый, загляденье. Ара познакомился с ними и сразу стал звать по именам – «Иг-нашш» (Игнат, значит) и «Лисса» (Алиса). Знакомился он так: «Я Арра, а ты-ты-ты-ты?»
Лена, жена, решила Ару просто терпеть: раз мужу и детям он нравится, значит, так надо. Просто надо – и всё! Мотивацией неприязни Елены было то, что у нас и детей-то своих часто кормить нечем, а тут вот, - что?! - папайю и грецкие орехи этому, почти метровому красно-сине-зелёно-жёлтому «чуду» покупать? На какие, интересно узнать, шиши?!
- Ара, будешь макароны по-флотски? больше ничего нет, вот только ещё сухари, - с робкой надеждой спросил я у своего питомца.
- Будешшшш! - категорично прошипел Ара и стал уплетать предложенное, озабоченно и быстро.
Мы все расцвели улыбками. ***
Так мы и стали поживать. Утром Ара говорил всем «До-брр утрро!», вечером – «Спаттть!», с присвистом на конце.
Мы с ним стали друзьями. Бывало, подлетит, сядет мне на плечо и чеканит в ухо:
- Па-па хорррош, па-па хорррош!»
- Ну, ладно, ладно, - стеснялся я, - хватит тебе, Ара! ***
Однажды в гости к нам заглянул давний друг. Алексей прошёл почти все «горячие точки» СНГ, он там убивал, - а что же ещё там делают спецназовцы?!
Ара радостно захлопал крыльями и подлетел познакомиться с новым человеком, как и ко всем гостям, он всегда подлетал...
- Убери птицу! - холодно процедил Алексей.
- Зачем?! - удивился я, - что она тебе сделает?
- Убери. Я сказал!
Я в немом изумлении непонимающе посмотрел на Лёшку. И тут он выхватил из-за пояса боевой спецназовский нож, и метнул в Ару. Попугай умер мгновенно, - Алексей действительно был профессионалом. Профессионалом убийств.
Когда рухнул на пол мой бедный попугай, в тот же самый момент рухнула и наша несокрушимая мужская дружба. Я с трудом поднял глаза на Алексея, я не мог смотреть на него, а потом не мог видеть. Передо мной стоял не мой Лёха, а другой человек, неизвестный мне, которого я, оказывается, не знал, да и не хотел уже узнать. ***
Я, жена Лена, Игнат и Алиса хоронили Ару во дворе. Косой осенний дождь смешивался с нашими слезами.
Я ничего с ним не выяснял, не мог. Он звонил, натыкаясь на автоответчик. Я даже боялся случайно встретить его в городе. У меня было не совсем понятное чувство стыда и слишком понятное чувство вины, - за нас обоих. Перед моим Арой. Большеголовым пёстрым попугаем, который ничем не мог защитить себя от людской агрессии, который даже не знал, что она есть.
Снова пришла зима. Но новые попугаи на ветках не растут, даже вблизи самого что ни на есть распопугайного ЦДХ.
И это больше никогда не повторится.
Прости нас, Ара. 05 – 06 февраля 2006, Москва.
